Статья в Le Monde о тех детях, за которых Путину выписали ордер на арест. Мой последний пост на эту тему вызвал в ЖЖ откровенно неадекватную реакцию, поэтому там я снова постараюсь уменьшить количество бессмысленных комментариев премодерацией. Надеюсь, что этот пост ответит на один из самых часто задаваемых в том посте вопросов о реальности всех этих «похищений». Понятно, что задававшие этот вопрос люди скорее старались спрятаться от неприятного осознания, что именно сейчас творит наша страна (нормальная реакция, сам себя на ней регулярно ловлю), чем искали ответ. Но я буду отвечать, как будто это был искренний вопрос.

Итак, Украина идентифицировала 16226 депортированных в Россию детей. Это не количество «пропавших без вести», и не количество «переехавших в Россию» (Россия объявила о том, что на её территории находится 744 000 украинских детей, но никакой дополнительной информации о том, что стоит за этой цифрой, не дала). Украинские власти утверждают, что про каждого из этих детей у них есть информация, что они в России (про 10626 из них известно, где именно), и что они находятся там против желания их родителей или опекунов.

Статья о 17 детях, которые вернулись на Украину 22 марта 2023 года — первые дети, вернувшиеся на родину после ордера на арест Путина. Всего, пишут, на Украину вернулось 308 депортированных в Россию детей. В статье дети из Херсона, которым 7 октября 2022 года (Херсон в это время под российской оккупацией) предложили поехать на 2 недели в Крым, в «пионер-лагерь» (я не знаю, как это сейчас называется по-русски). Через 2 недели дети не вернулись, школьная администрация сказала родителям, что лагерь продлён по приказу российских военных, в целях безопасности детей. Журналисты уже в этом месте упоминают незаконность разлучения детей и родителей. Но самое главное, что Херсон был освобождён только 11 ноября, практически без боя, после отступления российских войск. То есть опасность для детей в октябре была точно такая же, как и в сентябре или августе.

Тем временем детям рассказывали совершенно другую историю. О том, что родители от них отказались, и что если до конца года родители за ними не приедут, дети попадут в российские детдома. О том, что они обязаны ходить в российскую школу, а если откажутся — попадут в тюрьму. Им запретили носить украинскую символику (у кого-то был жёлто-синий браслет), их заставляли петь по утрам российский гимн — множество признаков попытки насильственной «русификации» этих детей.

Дальше идут уже не рассказы детей, а рассказы Миколы Кулебы, бывшего украинского уполномоченного по правам детей, а сейчас директора ассоциации Save Ukraine, занимающейся возвращением депортированных детей. Он говорит, что это стандартная история: лагерь, детдом, затем российское гражданство (по упрощённой процедуре, указ Путина от 30 марта 2022), потом усыновление. В момент смены гражданства обычно меняют ещё и имя с датой рождения, после чего найти ребёнка становится крайне сложно.

В предыдущем посте задавался вопрос переговоров о возвращении детей. Газета цитирует Дарью Герасимчук, нынешнюю уполномоченную украинского президента по правам детей. Она говорит, что Украина регулярно обращалась к России с предложениями переговоров о возвращении детей, но Россия отказывается даже поднимать этот вопрос — это было бы признанием самой практики депортации. Россия также отказалась от посредничества Красного Креста, ООН и (неупомянутых в статье) третьих стран. Основную роль в возвращении детей играют такие ассоциации как Save Ukraine (на их счету 61 вернувшийся домой украинский ребёнок). Что-то могут сделать сами семьи, но это безумно сложно и опасно — Кулеба считает такие сценарии достаточно маргинальными.

Как именно они возвращают детей? Ассоциация локализует детей, проверяет, что они всё ещё там, собирают досье и едут с матерями в Россию, т.к. Россия отпускает детей только в присутствии родителей. Чтобы вернуть вот этих 17 детей в Херсон из Крыма им пришлось проехать 3800 километров по пути туда и 4500 по пути обратно. То есть, возвращение каждого ребёнка — долгая и сложная операция.

Статья заканчивается словами девочки Жени, вернувшийся из лагеря, где она была последним ребёнком — всех остальных россияне увезли в неизвестном направлении, и родителям / ассоциации предстоит их искать снова. Россия большая. В лагере, откуда привезли Таню, оставалось ещё 63 ребёнка — ими пытаются срочно заниматься, пока их никуда не перевезли. Это достаточно простые истории, без убийств или ареста родителей, без фильтрационных лагерей. Такие истории тоже есть, они, пишут журналисты Le Monde, задокументированы как украинскими, так и международными следователями.