«We are here» в Petit Palais
Jan. 30th, 2025 08:45 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
green_frВ Petit Palais делали выставку street-art, я такое дело люблю, сходили. Часть экспонатов перемешана с основной экспозицией. Поскольку год олимпийский, в основной коллекции выставили всё, имеющее какое-то отношение к спорту. Скульптура слева подписана «русская танцовщица Саша Lyo» — фамилию сложно странскрибировать назад в кириллицу, что наводит на мысль, что это может быть и не фамилия. Полез читать — русской её считать можно примерно так же, как Милу Йовович украинкой. Родилась в 1914 году, действительно в России, но вскоре родители убежали от революции во Францию. В 17 лет влюбилась, неудачно, покончила жизнь самоубийством. В год её смерти сделали эту статую. Была медная версия, стояла в Bry-sur-Marne, но при фашистах её сдали на цвет-мет и переплавили. Осталась только гипсовая версия. Скульптор — Сергей Юрьевич (английская Википедия уточняет «prince Serge Youriévitch»), радужная ленточка на постаменте статуи указывает на то, что он участвовал в культурной программе предыдущей парижской Олимпиады (1924).
Справа — скульптура «Мысль», Denys Puech, 1902 год. Предназначалась для внутреннего двора Сорбонны, но там сочли скульптуру «слишком модерновой» и отказались. Крылышки к голове приделали уже в рамках выставки street-art’а — за прошедшие 100+ лет мир всё-таки изрядно изменился.
Cleon Peterson, «Echoes of Tomorrow», 2024. Интересная мысль о конных памятниках прошлого — это авторитарные фигуры, это всегда власть, это часто диктатура. Здесь конная статуя с одной стороны без каких-то отличительных черт, с другой — с подчёркнутой агрессией изображённого. Не могу не вспомнить свою любимую конную статую Бартоломео Коллеони в Венеции — то честная статуя, по ней очень хорошо видно, насколько ты не хотел бы даже рядом находиться с изображённым.
Это Obey — не могу сказать, что мне нравятся его работы (а после фильма Выход через сувенирную лавку — пусть никто и не понимает, документальный это фильм, или мокументальный — ещё меньше), но есть какое-то удовольствие в узнавании и стиля, и уж тем более логотипа на каждой его работе.
Vhils, «Perseverance Series #1», 2024. Это уличные рекламные афиши, наклеенные одна на другую. Затем по этому пласту художник работает обычным cutter’ом.
Предыдущий портрет — это профиль матери из вот этой картины (его поставили прямо напротив, чтобы можно было видеть обе картины), Fernand Pelez, «Sans asile — Les expulsés», 1883.
Мимо такого пафосного надгробия я не мог пройти. На табличке, которую держит усопший, написано «Закон». На плите под его головой — Альфон Боден, народный депутат, погиб защищая право и закон, 3 декабря 1851 года. Википедия рассказывает, что это был врач, депутат Законодательного собрания. Когда в 1851 году Луи-Наполеон свернул Республику и установил очередную Империю, Боден вышел на баррикады. Он пытался агитировать солдат переходить на их сторону, пытался мотивировать своих выступать на баррикадах. В какой-то момент его подкололи: хватит, мол, болтать — вы же не думаете, что мы тут будем радостно умирать за вашу депутатскую зарплату (буквально «за ваши 25 франков в день»). На что Боден пафосно ответил: «смотрите, как умирают за 25 франков в день», взял флаг и залез за баррикаду. В этот момент кто-то выстрелил из баррикады по стоявшим напротив солдатам, ранил одного из них. Остальные немедленно дали залп по баррикаде и убили Бодена. Луи-Наполеон в итоге стал Наполеоном III, Бодена тихо похоронили на Монмартре. Лет через 20 Бодена припомнили, объявили о сборе денег на его памятник. Сборщиков тут же посадили в тюрьму. Памятник в итоге поставили только в 1872 году, уже после падения Империи. В 1889 году останки перевезли в Пантеон — пишут, что надгробие осталось на Монмартре, в музее гипсовая копия. В 1901 году на месте гибели Бодена поставили памятник, но в 1942 году его тоже сдали на цвет-мет, до сих пор не восстановили.
Основная часть street-art’а была вывешена в одном зале, с очень плотной развеской, без подписей. В принципе, как оно обычно и происходит со street-art’ом.
Слева и справа от двери — Seth, «Марианна» и «Наполеон», два явно противоположных символа Франции, как бы две стороны одной медали.
Al Seed, «Aux armes et ceatera». Это не столько слова из «Марсельезы», сколько название её регги-переделки Сержем Генсбуром (Википедия говорит, что Генсбур не знал наизусть слов, полез в словарь, а там, начиная со второго припева, экономили место и написали «aux armes, etc.» — откуда и появилось это прекрасное название). Песня Генсбура произвела сильное впечатление: как так, святой гимн, наши скрепы — и какое-то регги, искажение текста и т.д. (в слову, Генсбур в какой-то момент купил оригинальную рукопись текста Марсельезы, и там при повторах припева таки написано «Aux armes, Citoyens! etc.»). Я вижу эту картину как современную адаптацию того же страха. Только вместо разбавляющих нашу расу регги и наркоманов у нас теперь ислам и террористы. Хочется верить, что вот этими сине-бело-красными лентами арабской вязью здесь написан именно текст французского гимна. Но сам внешний вид этой вязи вызывает реакцию как в клипе Shortparis.
Конечно же Invader, это DJBA_28 — по терминологии художника это 28-я копия (alias) оригинальной работы DJBA, названной так, потому что та была сделана где-то на Джербе.
Не могу вспомнить имя вот этого художника — неоднократно видел его работы, легко узнаваемые.
Этого художника я не знаю, но здесь есть всё, что я люблю: старая гравюра, гратаж, игра слов.
Аналогично две работы сверху — pixel-art, так они ещё и сделаны из кубиков Рубика.
Справа вверху ещё одна работа Al Seed. Про автора работы слева внизу (Inti) писали отдельно — он здесь работал над темой индейских художников, которым испанцы давали чёрно-белын гравюры, чтобы те разрисовывали церкви. То есть, с одной стороны — чёткий канон, привезённый из метрополии. А с другой — местный колорит, появляющийся в момент перерисовывания. А справа внизу красивая иллюстрация того, что «они умеют рисовать, если захотят». И что скорее всего автор хотел, чтобы его работа выглядела как «мой сын нарисовал бы лучше». Ну и уж тем более, что сын среднего говорящего не нарисует лучше :-)
Здесь мне понравились две работы в нижних углах. Есть что-то от нравящегося мне графического стиля некоторых комиксов. Ну или витража. Когда есть чёткая чёрная граница, а поле внутри залито монохромом.
Джим жив!
Справа — скульптура «Мысль», Denys Puech, 1902 год. Предназначалась для внутреннего двора Сорбонны, но там сочли скульптуру «слишком модерновой» и отказались. Крылышки к голове приделали уже в рамках выставки street-art’а — за прошедшие 100+ лет мир всё-таки изрядно изменился.
Cleon Peterson, «Echoes of Tomorrow», 2024. Интересная мысль о конных памятниках прошлого — это авторитарные фигуры, это всегда власть, это часто диктатура. Здесь конная статуя с одной стороны без каких-то отличительных черт, с другой — с подчёркнутой агрессией изображённого. Не могу не вспомнить свою любимую конную статую Бартоломео Коллеони в Венеции — то честная статуя, по ней очень хорошо видно, насколько ты не хотел бы даже рядом находиться с изображённым.
Это Obey — не могу сказать, что мне нравятся его работы (а после фильма Выход через сувенирную лавку — пусть никто и не понимает, документальный это фильм, или мокументальный — ещё меньше), но есть какое-то удовольствие в узнавании и стиля, и уж тем более логотипа на каждой его работе.
Vhils, «Perseverance Series #1», 2024. Это уличные рекламные афиши, наклеенные одна на другую. Затем по этому пласту художник работает обычным cutter’ом.
Предыдущий портрет — это профиль матери из вот этой картины (его поставили прямо напротив, чтобы можно было видеть обе картины), Fernand Pelez, «Sans asile — Les expulsés», 1883.
Мимо такого пафосного надгробия я не мог пройти. На табличке, которую держит усопший, написано «Закон». На плите под его головой — Альфон Боден, народный депутат, погиб защищая право и закон, 3 декабря 1851 года. Википедия рассказывает, что это был врач, депутат Законодательного собрания. Когда в 1851 году Луи-Наполеон свернул Республику и установил очередную Империю, Боден вышел на баррикады. Он пытался агитировать солдат переходить на их сторону, пытался мотивировать своих выступать на баррикадах. В какой-то момент его подкололи: хватит, мол, болтать — вы же не думаете, что мы тут будем радостно умирать за вашу депутатскую зарплату (буквально «за ваши 25 франков в день»). На что Боден пафосно ответил: «смотрите, как умирают за 25 франков в день», взял флаг и залез за баррикаду. В этот момент кто-то выстрелил из баррикады по стоявшим напротив солдатам, ранил одного из них. Остальные немедленно дали залп по баррикаде и убили Бодена. Луи-Наполеон в итоге стал Наполеоном III, Бодена тихо похоронили на Монмартре. Лет через 20 Бодена припомнили, объявили о сборе денег на его памятник. Сборщиков тут же посадили в тюрьму. Памятник в итоге поставили только в 1872 году, уже после падения Империи. В 1889 году останки перевезли в Пантеон — пишут, что надгробие осталось на Монмартре, в музее гипсовая копия. В 1901 году на месте гибели Бодена поставили памятник, но в 1942 году его тоже сдали на цвет-мет, до сих пор не восстановили.
Основная часть street-art’а была вывешена в одном зале, с очень плотной развеской, без подписей. В принципе, как оно обычно и происходит со street-art’ом.
Слева и справа от двери — Seth, «Марианна» и «Наполеон», два явно противоположных символа Франции, как бы две стороны одной медали.
Al Seed, «Aux armes et ceatera». Это не столько слова из «Марсельезы», сколько название её регги-переделки Сержем Генсбуром (Википедия говорит, что Генсбур не знал наизусть слов, полез в словарь, а там, начиная со второго припева, экономили место и написали «aux armes, etc.» — откуда и появилось это прекрасное название). Песня Генсбура произвела сильное впечатление: как так, святой гимн, наши скрепы — и какое-то регги, искажение текста и т.д. (в слову, Генсбур в какой-то момент купил оригинальную рукопись текста Марсельезы, и там при повторах припева таки написано «Aux armes, Citoyens! etc.»). Я вижу эту картину как современную адаптацию того же страха. Только вместо разбавляющих нашу расу регги и наркоманов у нас теперь ислам и террористы. Хочется верить, что вот этими сине-бело-красными лентами арабской вязью здесь написан именно текст французского гимна. Но сам внешний вид этой вязи вызывает реакцию как в клипе Shortparis.
Конечно же Invader, это DJBA_28 — по терминологии художника это 28-я копия (alias) оригинальной работы DJBA, названной так, потому что та была сделана где-то на Джербе.
Не могу вспомнить имя вот этого художника — неоднократно видел его работы, легко узнаваемые.
Этого художника я не знаю, но здесь есть всё, что я люблю: старая гравюра, гратаж, игра слов.
Аналогично две работы сверху — pixel-art, так они ещё и сделаны из кубиков Рубика.
Справа вверху ещё одна работа Al Seed. Про автора работы слева внизу (Inti) писали отдельно — он здесь работал над темой индейских художников, которым испанцы давали чёрно-белын гравюры, чтобы те разрисовывали церкви. То есть, с одной стороны — чёткий канон, привезённый из метрополии. А с другой — местный колорит, появляющийся в момент перерисовывания. А справа внизу красивая иллюстрация того, что «они умеют рисовать, если захотят». И что скорее всего автор хотел, чтобы его работа выглядела как «мой сын нарисовал бы лучше». Ну и уж тем более, что сын среднего говорящего не нарисует лучше :-)
Здесь мне понравились две работы в нижних углах. Есть что-то от нравящегося мне графического стиля некоторых комиксов. Ну или витража. Когда есть чёткая чёрная граница, а поле внутри залито монохромом.
Джим жив!
