It's all in your mind

Вторая часть вечера про Комара с Меламидом, после Виталия Комара выступал Андрей Ерофеев. По его выступлению мне казалось, что он заведует современным искусством в Третьяковке, но Википедия уточняет — в 2008 году его оттуда уволили за выставку, носящую «антирелигиозный, антигосударственный, экстремистский характер и порочащую Вооруженные Силы России и Русскую Православную Церковь». Тот редкий случай, когда мне вспоминается фраза про «хорошие сапоги, надо брать» :-)



Он тоже рассказывал про Комара с Меламидом, но подходил не просто с хронологической точки зрения, а и добавлял немного теории / истории искусства. Отметил, что русское / советское искусство — это прежде всего живопись (на этом месте мне стало понятно, почему так сложно найти достойный перевод слову «artist» — просится «художник», даже если на самом деле он не рисует). И что современные художники в частности пытаются выйти из этих рамок, прежде всего через объекты — тут и Кабаков с его картинами-планшетами, на которые навешены предметы и написаны тексты; и Герловины с кубиками. Комар и Меламид, по его мнению, тоже всё время занимались исключительно дискредитацией живописи.

Картина (я не уверен, что правильно разобрал её название) «à la Глазунов». Вроде как бы и «нормальная» картина, если бы не непонятно откуда взявшийся советский символ (они с советскими символами вообще много работали). При этом картина нарочно плохо нарисовано, даже холст плохо натянут на раму, картина как бы кричит «я — плохая картина». При том, что рисовать Комар и Меламид явно умеют, Ерофеев приводил примеры.



На первой выставке соц-арта они продолжают усиленно делать вид, что не умеют рисовать. Их картины напоминают скорее раскраски. Но даже на этих раскрасках — на фотографиях ниже картины «Фашист» и «Партизанка», я только дома увидел, как они склеиваются, практически диптих — видны цитата и кубизма, и авангарда. Ну и плохого патриотического вкуса, конечно же.



Тройной портрет Меламида — он как бы говорит со зрителем на трёх разных языках: национально-русском, советском и мировом-французском. Здесь снова видна эклектика, которая в то время активно всеми отрицается, и которую они намеренно разрабатывают.



Очень интересная для меня мысль — Комар и Меламид на своих соц-артовских выставках как бы играют роль кураторов. Вместо выставки своих картин они делают выставку якобы других художников, своих виртуалов. А они — не художники, они исследователи чужого материала, составляющие из него что-то новое. Получается такой фальшивый ready made. Художник — это не тот, кто что-то сделал, а тот, кто увидел, нашёл, собрал вместе. Как тут не вспомнить выставку Джефа Кунса?

Один из первых их виртуалов — выдуманный художник XVIII века, Апилесс Зяблов, якобы первый в мировой истории абстракционист.



На этом месте Комар добавил другую, давно показавшуюся мне важной мысль, что да, сейчас такое любой нарисует, а вот нарисовавший эту картину в XVIII веке был бы настоящим гением. И рассказал, что историю первого в мире концептуалиста. В «Истории России» Соловьёва он когда-то вычитал историю лекаря петровских времён, якобы заменившего иконы на описывающий их текст. Его, очевидно, немедленно арестовали, практически по той же статье, что и Ерофеева: неуважение к правящей церкви.
Комар долго пытался получить доступ к материалам дела, чтобы узнать хотя бы, на какой именно текст заменили икону, но в СССР вся история была под грифом «секретно», даже документы XVII века получить было нереально. Уже при Ельцине он (при помощи Гельмана и 800$) прочитал протоколы допроса и порадовался знакомой аргументации — лекарь объяснял свой жест точно так же, как и подпольные художники СССР: текст он повесил не из неуважения к иконам, а для показа иностранцам и начала дискуссии. А сам текст оказался второй заповедью из Библии: «не сотвори себе кумира». Весь модернизм по Комару прямо вытекает из реализации второй заповеди.
Мне история понравилась, но я, конечно же, проверил — лекарь Дмитрий Тверитинов действительно существовал, учился в Москве у немцев, там же познакомился с протестантизмом, откуда и пошло его учение, в частности отрицающее поклонение иконам.

Вот ещё один виртуал Комара с Меламидом — Николай Бучумов. Художник-реалист, потерявший глаз в очередном споре с авангардистами:



От имени этого художника Комар с Меламидом нарисовали целую серию пейзажей. На каждой картине слева виден нос одноглазого художника — закройте один глаз, и вы увидите свой нос. Очень хороший, на мой взгляд, стёб над правилами быстрого узнавания художника. Вот эти вот все «Моне — пятна, Мане — люди». Бучумов — нос.



И при этом картины нарисованы нарочно плохо. Такое ощущение, что цель авторов, чтобы посетитель выставки не просто отвернулся — «мура», а отвернулся с презрительной усмешкой — «да мой сын лучше рисует!»

Ещё два предмета из серии «супер-объекты для супер-комфорта супер-людей». Серия целиком выставлялась в Помпиду, я всё ещё надеюсь рассказать про неё, но в двух словах — это якобы секретные советские разработки, доступные только самой верхушке номенклатурной элиты. Точного описания нет, нам остаётся только смотреть и завидовать. На фотографии слева мужчина слушает колебания своей души. А справа девушка заглядывает в свой богатый внутренний мир.



Ещё один проект Комара и Меламида — «пост-арт». Выставка состояла из трёх частей. В первой части — известные картины поп-арта в каком-то неопределённом будущем. Когда они успели разрушиться, их успели отреставрировать. Одним словом, когда они успели прийти примерно в такое «музейное» состояние (Комар сказал, что Уорхол видел эту картину и завис):



Вторая часть — типичные «фронтовые зарисовки». Советские солдаты в Риме, Париже, Нью-Йорке...



Третья часть (иллюстрации нет) — руины известных памятников Нью-Йорка. В том же духе, как развалины Лувра на картинах Hubert Robert. Общая тема (не потерявшая актуальности с 1970-х) — конец западной цивилизации. И снова Комар с Меламидом как бы устраняются от роли художника — они всего лишь организаторы выставки, они нашли общую линию трём якобы разным авторам.

Уже после эмиграции в США у них был проект «Покупка и продажа душ». Давали объявления на улицах, в газетах. Очень быстро поняли перекос рынка: многие хотели продать душу, но мало кто хотел купить. И перешли на комиссионную схему: если вы хотите продать душу, то деньги вы получите только после того, как мы найдём покупателя.



На следующей фотографии — люди, купившие души. Душа выдавалась вместе с клеткой-коробочкой, «чтобы не улетела».



Душ купили достаточно много, в том числе и душу Энди Уорхола (утверждается, что Уорхол отдал им душу бесплатно, и после падения СССР на каком-то московском аукционе они перепродали её — считай как автограф — за 30 рублей). Самая интересная часть проекта, наверное, это разбор входящей корреспонденции. Писали им много, в основном оскорбления. Но в один прекрасный момент они получили письмо от какого-то христианского юриста, который аргументированно объяснил им, что по американским законам нельзя продавать то, что тебе не принадлежит. После чего шла цитата Библии про то, кому принадлежат все души.

Примерно в том же духе проект «Лечение искусством». Полная дискредитация модного русского авангарда — покупайте наши лечебные треугольник, круг и квадрат. Созерцай, медитируй — и все напасти как рукой снимет.



По поводу следующей картины Комар разговорился на тему эксгибиционизма художника. Художнику всегда хочется, чтобы его картины увидели, и при этом он рассматривает свои картины как частичку самого себя. Каждая картина в той или иной степени — автопортрет. Это — автопортрет в квадрате, потому что изображены сами Комар с Меламидом. Даже в кубе, потому что и стиль изображения — чисто их стиль, «ничего святого».



И тут же другой взгляд на отношение художника с картиной: картина — это повод для художника показаться, аксессуар для его личного спектакля. Постмодернизм, когда каждую картину можно рассматривать «в контексте», любой смысл — «в кавычках». В нынешнем обществе ты можешь сделать любой китч, но только если ты его делаешь «в кавычках». Портрет Комара с Меламидом «в кавычках»:



Отсюда уже недалеко до перформансов. Которые у Комара с Меламидом очевидно становятся пародиями на саму идею перформанса. Ерофеев показал фотографии нескольких, мне больше всегопонравилось вот это «Изготовление котлет из газеты „Правда“»:



Ерофеев проехался по бульдозерной выставке — вполне перформанс в духе Комара и Меламида. Выйти на пустырь под дождём и показывать своё произведение на руках. Комар предсказуемо ответил, что других вариантов показать свои картины кому бы то ни было просто не существовало: после 1968 года Брежнев закрыл все молодёжные выставки из страха манифестаций. Он очень долго настаивал на уже не кажущимися очевидными вещах: в СССР всё принадлежало государству. Армия, производство, школы, квартиры — да. Но и выставочные залы, продажа и покупка картин, вся пресса, в том числе по искусству. Закончил пафосно — «мы думали, что воздух не принадлежит государству, и поэтому пошли на бульдозерную выставку. мы ошиблись», но идея понятна.

И интересное заключение: после перестройки казалось, что неформальное искусство разрушало основы государства, что оно хотя бы этим способствовало мирному падению советского режима. А сейчас начинает казаться, что эти вот «неформалы» предсказали эклектичность (гибридность) путинского времени. Когда в одном персонаже сочетаются царь-батюшка и ракетно-ядерный СССР. Когда эклектика победила и в жизни, и в искусстве.

Под занавес показали Пригова, среди десятков тысяч стихотворений которого нашлось место и Комару с Меламидом :-)