It's all in your mind

Прочитал очередного Акунина — «Не прощаюсь». Очень хорошая книга. Не общим сюжетом — в очередной раз возродили главного героя, с кем не бывает. А настроением — Фандорин ездит по России 1918 года и пытается понять, кто ему ближе: белые? красные? зелёные? серо-буро-малиновые? То есть, понятно, что это автор сидит и пытается понять, какие варианты были тогда, и какой из возможных вариантов ему мог бы понравиться. Вывод примерно такой же, как и у меня: ситуация была настолько ужасна, что к тому времени все варианты были плохи. Надежда могла быть только на чудо (все встали и просветлились) или на полную перестройку (перекопаем всё, не глядя, авось что-то приличное и вырастет). Ну а для не верующих в чудеса — вообще никаких вариантов. Собственно, как и сейчас.

А ещё, я у Акунина регулярно видел куски текста, которые непонятны без знания английского / французского / немецкого. А тут наткнулся на фрагмент, который, как мне кажется, непонятен без приличного знания русского (у меня такого уровня нет), или хотя бы пользования google (у меня есть):

Мона не прошагала в своих замечательных ботинках и двух верст, как её догнала пустая телега, и молодой крестьянский парень крикнул: «Садись, бабонька, подвезу. Не люблю я один, скучно». Это, конечно, веселый каламбур судьбы, решила Мона, потому что её фамилия была Турусова.

Вот интересно, многие ли читатели книги знают, что «Фамилия Турусов образована от прозвища Турус, восходящему к слову „турусы“ — „пустая болтовня, вздорное вранье, пустословие“»? Тем более, многие ли увидели в названии главы («Турусова на колёсах») отсылку к, оказывается, имеющемуся в русском языке фразеологизму?

---

За рулём / во время пробежек послушал сборник рассказов Шекли. В школе/институте, помню, зачитывался им, он мне казался чуть ли не самым лучшим писателем в мире (после Стругацких, конечно же). Сейчас смешно. Идеи остались, но насколько же изменился мир! А у него герои всё ещё сидят в удобных креслах, тянут сигары, пьют виски, да поглядывают на задницы проходящих мимо глупеньких малышек. И ты ловишь себя на мысли, что относишься к этим тупым героям так же свысока, как они относятся к своим секретаршам.

Наверное, это тот самый случай, когда я бы попробовал адаптировать текст (помню, как меня передёргивало от одной мысли, что из «Тома Сойера» выкинут все слова «негр», а из «17 мгновений весны» — все изображения сигарет). Потому что все эти детали совершенно не важны для сюжета, но в итоге превращают книгу из научной фантастики в какой-то вестник нео-консерватора.

Сборник при этом самопальный — в начале 2000-го мне рассказали про передачу Модель для сборки. По радио я её, конечно, уже не слушал, но концепт мне очень понравился. Так вот, фанаты записали все те эфиры, оцифровали и каталогизировали. И на rutracker лежат теперь сборники по авторам, в том числе и Шекли.

---

По наводке samcherv прочитал «С неба упали три яблока» Наринэ Абгарян. Шикарная книга! Ассоциации у меня достаточно банальные: форма как у «Ста лет одиночества», но при этом на фоне декораций как у «Сандро из Чегема». Но поскольку мне когда-то нравились «Сто лет» (надо бы собраться и перечитать...), а «Чегем» — просто одна из лучших книг моего «Быковского цикла», то и эта прекрасно пошла.

Мне понравилось описание течения времени. Через людей, их старение, их смерть, круговорот людей. Вот эти вот детали, схваченные у родных людей, за которые ты их, может быть, ненавидишь — а в памяти потом именно они и останутся. Какие-то мелочные черты характера, которых не простишь никогда постороннему, но по которым ты и понимаешь, что это твой родной человек — потому что ты не то, чтобы терпишь, ты злишься, ты каждый раз взрываешься, но всё равно ведь живёшь с ними. Очень хорошая книга. И куча каких-то узнаваемых, ну или хотя бы легко представляемых в своей жизни деталей. Особенно эпизод, когда в деревню возвращается пацан — а он уже не пацан, он уже «слегка располневший Тигран», с русской женой, и ребёнка у него зовут так, что старики целый день пытаются запомнить: Кирилл, что за имя такое странное? И вот это положение Тиграна, когда он прекрасно понимает, что он уже не здесь, но ведь всё его «всё» — здесь. Я очень хорошо помню это ощущение от каждой поездки в Донецк. Москва уже однозначно чужой город. Киев никогда своим не был. А вот Донецк — это именно оно. Огромная дистанция с тем, что ты сейчас считаешь собой — и при этом вросшие с корнем в твоё мясо детали, не позволяющие абстрагироваться.

У автора есть ещё «Манюня», мы её попытались послушать в машине — Анюте понравилось, Натан тоже слушал не без удовольствия, а мне как-то не понравилось совсем. Не моё. Разговаривали потом об Абгарян с друзьями — в основном её как раз по «Манюне» и знают, причём практически всем она понравилась, то есть, возможно, это просто мне не в тему попало.

А ещё у неё есть ЖЖ, всего одной буквой отличающийся от моего первого, я аж вздрогнул: greenarine вместо greenadine :-)

Мелочь из книги: Абгарян Наринэ пишет именно в этом порядке имя-фамилию. То есть не «я спрошу у Наринэ Абгарян, когда она поедет в город», а «я спрошу у Абгарян Наринэ, когда она поедет в город». Ну и вообще, существенно чаще используется фамилия, чем я привык — для меня человек в речи определяется только именем, фамилию / кличку я вставлю только для того, чтобы уточнить, о какой именно Анюте или каком Самуиле идёт речь, если без этого уточнения получается двусмысленно.