It's all in your mind

Недавний Le Monde выдал свежую статистику по украинским беженцам во Франции. Их уже 106 тысяч, причём в июне, оказывается, уже было 100 тысяч (раньше была только информация о количестве детей в школах). Пишут, что примерно про половину государство знает, где они живут, вторая половина разобралась сама: кто-то у родственников / знакомых, кто побогаче — в гостиницах за свои деньги. Я не знаю, как понимать эту фразу, учитывая следующие данные.

Порядка 30-50 тысяч беженцев живёт в так называемых hébergement citoyen, то есть в жилье, бесплатно предоставленном частными лицами. Пишут, что предложение жилья уменьшается с каждым днём. И что среди уже предоставивших жильё французов, власти опасаются не просто снижения, а обвала предложений в начале этого года. Материальная помощь (150€ в месяц) для принимающих семей пока не сыграла никакой роли, как минимум потому, что её практически никто не затребовал — ожидали порядка 12 тысяч заявок, получили пока что только 1000 (от себя добавлю: я в процессе её затребования, скорее всего получится, но как минимум в нашем случае это оказалось совсем непросто — напишу ещё).

Ещё порядка 20 тысяч украинцев живёт в оплаченных государством гостиницах. Их в очередной раз продлили, на этот раз до лета 2023 года. А «срочных» мест — спортзалы и прочее, куда селят немедленно, на пару дней, пока не найдут более приличного места — всего сотня по всей стране. Тоже удивительно, скорее признак эффективности процесса — я был уверен, что таких мест будет существенно больше. С другой стороны, нужно сравнивать с ежедневным потоком — в статье пишут только про Париж: порядка 10 новых человек в день.

Самый приличный вариант — социальное жильё. В него смогли переселить порядка 25 тысяч украинских беженцев — тоже приятно удивившая меня цифра, я был уверен, что это достаточно маргинальная история, ан нет, для четверти беженцев уже нашли социальное жильё! Процесс продолжается — в июне таких семей было вдвое меньше. В статье пишут о том, что это жильё либо в стандартных HLM (государственное социальное жильё, как в СССР было), либо частное жильё из свободного рынка. Мы знаем одну семью, которая попала во вторую категорию, но я не знаю подробностей, кто за что платит. Скорее всего, беженцы не платят ничего, а государство платит за них хозяину какую-то квартплату.

Очевидный перегруз Парижского региона и Ниццы — про Страсбург на этот раз ничего не пишут. Государство как может пытается разгрузить эти регионы — украинцы предсказуемо пытаются никуда переезжать.

Пишут про курсы французского, на которые записались 11 тысяч человек. При том, что (это я уже от себя добавляю) часто за эти курсы государство ещё и приплачивает, лишь бы люди ходили, учились, поскорее могли выйти на работу. В статье пишут, что 11 тысяч это мало — мне же не хватает разбивки по возрастам. Если из 100 тысяч половина детей, а из оставшихся три четверти стариков, то потенциально работоспособных вышло бы как раз примерно 11 тысяч. При этом тут же пишут, что курсы не пустуют, что беженцы явно хотят и учиться, и работать. А также о том, как украинцам нужна информационная поддержка в административных вопросах — это лично нам просто бальзам на душу :-)

Про работу пишут, что в ноябре работало порядка 10 тысяч украинских беженцев. Из-за незнания языка работали явно не по квалификации, но тем не менее. В июне работающих было втрое меньше. По поводу занимаемых должностей пишут, что в основном это гостиницы и рестораны, но есть и «filières industrielles» (производство), почему-то «особенно в Бретани». Аж интересно было бы понять, что именно там нашлось такого.

Под конец пишут и про детей — их не половина, а где-то треть, примерно 20 тысяч ходит в школу (в июне было 17 тысяч). Отмечают, что много детей продолжает дистанционно учиться на Украине — я не знаю, что я по этому поводу думаю. С одной стороны, знаний много не бывает. С другой, по тем немногим конкретным случаям, что я знаю, учёба в украинской школе не позволяет детям окончательно понять, что они здесь (а я в это верю) если не навсегда, то как минимум настолько надолго, что надо бы сконцентрироваться на местном обучении и местном дипломе. А не рассматривать французскую школу как какой-то дополнительный кружок, куда нужно ходить потому, что мама записала. Потому как грабли вижу я, как только пытаюсь представить себе выпускные экзамены. Был тут недавно в школе, куда Е. ходит, туда ещё двух украинских девочек взяли. Уровень французского нулевой, но по возрасту их записали в 1ère, то есть уже этой весной у них bac français (выпускной по французскому, один из основных школьных экзаменов вообще). Ну вот какие тут могут быть позитивные сценарии? Куда они после школы без диплома?

Зато статья заканчивается на позитивной ноте: подавляющее большинство беженцев заявляет о том, что они хотят вернуться на родину, как только там закончится война. Я совершенно не представляю себе ни окончания войны, ни тем более массового возвращения, но нота всё равно позитивная!