![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Зачем нам «Мемориал»
May. 8th, 2023 07:44 pmХороший выпуск Soft power на France culture, точнее его кусочек про пост-советское общество (это где-то после 45-й минуты). Не уверен, что он «хорош» объективно, но лично мне он подчеркнул несколько важных мыслей. Приглашённая Cécile Vaissié говорит о том, что у пост-советских людей (она в начале чётко проговаривает, что термин неправильный, и речь в передаче в основном о современных россиянах) так и не разрешена проблема: с одной стороны огромное количество травм, а с другой стороны полное отсутствие каких-то попыток проговорить их, понять их природу, разобраться с ними.
Хрущёв, говорит она, своим «разоблачением культа личности Сталина» поставил практически тот же вопрос, который потом поставил Горбачёв: почему мы решили, что партия всегда права? Она цитирует какие-то письма из российских архивов, приходившие после XX съезда партии с вопросами типа: если Сталин действительно виноват во всех этих преступлениях, и если партия его не остановила, то как мы можем продолжать говорить о непогрешимости партии? Она говорит, что в контексте волнений в Восточной Европе, Хрущёв успел дать задний ход, замять этот вопрос. Но одновременно пришлось закрыть и все попытки разобраться с периодом Сталина, оставили эту бомбу будущим поколениям.
Интервью Александра Черкасова из «Мемориала». Он предсказуемо акцентируется на нынешнем режиме: как Путин в рассказах о войне сдвинул акцент с цены победы (сколько людей мы потеряли? какие ошибки мы допустили?) на собственно победу (ура!!!). Что и привело к тому, что российское общество в общем оказалось готовым «повторить», пусть и играя в этот раз роль агрессора. Он говорит, что начатое при Ельцине осмысление советского прошлого не было закончено, и теперь перед Россией будет стоять две задачи: закончить осознание советского периода, а затем ещё и разобраться с этим, постсоветским, нынешним. Прямо подчёркивая, что он говорит не о военных преступлениях: их расследование несомненно необходимо, но он говорит об осознании трансформации общества, сделавшего возможным повтор советских проблем.
После интервью передача возвращается к вопросу, почему в 90-х не сделали процесса по преступлениям советской власти. Приводят разные причины, но мне интересным показался вопрос: судить кого? Судить миллионы людей? Или ограничиться десятком совсем уж одиозных преступников? Судить идеологию коммунизма? Или рассматривать СССР как «перегиб», аномалию в его реализации? Вот этого всего размышления не было сделано. В основном потому, что было чем другим заняться, страна лежала практически в руинах. Но этим мы снова отложили бомбу на потом.
Другая важная тема: отличие ценностей условного «советского человека» от ценностей «западного». Точнее даже, ценностей, которые этот западный человек приписывает советскому (воображая, что тот на него похож). В первую очередь это отношение к свободе. Ценность которой как не понимал никто при СССР, так и сейчас не понимает. Cécile Vaissié напоминает, что в России свободы как таковой не было, напоминает про фактически рабство 90% населения страны до 1861 года. И говорит, что в этом контексте глупо было рассчитывать, что с появлением возможности свободы люди — бац, и внезапно оценят её. Она подчёркивает, что нет, это не оправдание чему бы то ни было. Это просто напоминание, что обществу нужно время на изменение (я это видел с рынком и приватизацией, про свободу как-то не задумывался, но логика та же).
Молодцы, хорошо сформулировали. Очень чётко показали, за что российские власти так взъелись на «Мемориал» — и заодно, почему ему Нобелевскую премию выдали. Зачем вообще всё это надо. Я как-то понимал научный и исторический интерес, но при этом понимал и логику «нечего прошлое ворошить, и так жить тошно». Нет, ворошить придётся.
Название передачи «Le „nouvel homme rouge“ et la société post-soviétique» — очевидная отсылка к книге Светлане Алексиевич, про которую (удивительно!) Википедия пишет только по-французски и по-белорусски. Наверное, стоит почитать Алексиевич (не обязательно конкретно эту книгу), уж больно её хвалят.
А потом продолжил очередного Дудя. Давно уже начал, смотрю понемножку. Интересный человек, рассказывает про Мандельштама, про Ильфа и Петрова — совсем, казалось бы, другая тема. И вдруг Дудь задаёт Либерову вопрос о возможности его возвращения в Россию. Нет, конечно же не сейчас. А потом, когда всё это закончится: путинизм пал, Россия встала на рельсы нормального государства. И тот отвечает так, что прямо ППКС. О необходимости проработать проблемы нашего общества за предыдущие 100 лет.
— Если меняется политический режим, дальше нужно работать с тем, что произошло. С тем, что произошло, нужно работать как минимум на 106 лет назад, то есть начать с 17-го года.
— А что такое работать?
— Назвать вещи своими именами. Объяснить все те способы, которыми выстраивались абсолютизм, диктатура, убивали людей, разобраться с репрессиями, гражданской войной, с жертвами первой мировой войны, с тем, что такое был Советский Союз, с тем, чем давалась эта мнимое равенство и тоска, с тем, кто и почему пришел, объяснить, с тем, какие были в действительности 90-ые, с тем, что произошло и почему, почему случилась Чеченская война, что такое был Афганистан. Представляешь, сколько всего надо. Потом надо объяснить, почему эти люди оказались у власти, как эти люди эту власть удерживали, как уничтожили все ограничения на пути этой власти, научить людей бояться любых ограничений, которые власть для себя самой снимает — это первый сигнал. Объяснить всей стране, что война была ни ради чего, что не было никакой угрозы, никаких нацистов. Всей стране объяснить, что людей убивали — и наших, и украинцев — просто ради сохранения власти кучки людей. И это надо объяснить всей стране, это ведь сложная задача. А что люди про себя подумают? А где гордость? Она же вся, так называемая «русская гордость», она же падет, а как нам её поднимать? А на чём строить новую? А от слова «свобода» всех тошнит. А как объяснить, что свобода — это одна из самых главных ценностей на земле? Когда я представляю, что всё это надо сделать...
Дальше они достаточно быстро снова возвращаются к Ильфу с Петровым, что тоже интересно, но не настолько, чтобы переписывать это в ЖЖ :-)
Хрущёв, говорит она, своим «разоблачением культа личности Сталина» поставил практически тот же вопрос, который потом поставил Горбачёв: почему мы решили, что партия всегда права? Она цитирует какие-то письма из российских архивов, приходившие после XX съезда партии с вопросами типа: если Сталин действительно виноват во всех этих преступлениях, и если партия его не остановила, то как мы можем продолжать говорить о непогрешимости партии? Она говорит, что в контексте волнений в Восточной Европе, Хрущёв успел дать задний ход, замять этот вопрос. Но одновременно пришлось закрыть и все попытки разобраться с периодом Сталина, оставили эту бомбу будущим поколениям.
Интервью Александра Черкасова из «Мемориала». Он предсказуемо акцентируется на нынешнем режиме: как Путин в рассказах о войне сдвинул акцент с цены победы (сколько людей мы потеряли? какие ошибки мы допустили?) на собственно победу (ура!!!). Что и привело к тому, что российское общество в общем оказалось готовым «повторить», пусть и играя в этот раз роль агрессора. Он говорит, что начатое при Ельцине осмысление советского прошлого не было закончено, и теперь перед Россией будет стоять две задачи: закончить осознание советского периода, а затем ещё и разобраться с этим, постсоветским, нынешним. Прямо подчёркивая, что он говорит не о военных преступлениях: их расследование несомненно необходимо, но он говорит об осознании трансформации общества, сделавшего возможным повтор советских проблем.
После интервью передача возвращается к вопросу, почему в 90-х не сделали процесса по преступлениям советской власти. Приводят разные причины, но мне интересным показался вопрос: судить кого? Судить миллионы людей? Или ограничиться десятком совсем уж одиозных преступников? Судить идеологию коммунизма? Или рассматривать СССР как «перегиб», аномалию в его реализации? Вот этого всего размышления не было сделано. В основном потому, что было чем другим заняться, страна лежала практически в руинах. Но этим мы снова отложили бомбу на потом.
Другая важная тема: отличие ценностей условного «советского человека» от ценностей «западного». Точнее даже, ценностей, которые этот западный человек приписывает советскому (воображая, что тот на него похож). В первую очередь это отношение к свободе. Ценность которой как не понимал никто при СССР, так и сейчас не понимает. Cécile Vaissié напоминает, что в России свободы как таковой не было, напоминает про фактически рабство 90% населения страны до 1861 года. И говорит, что в этом контексте глупо было рассчитывать, что с появлением возможности свободы люди — бац, и внезапно оценят её. Она подчёркивает, что нет, это не оправдание чему бы то ни было. Это просто напоминание, что обществу нужно время на изменение (я это видел с рынком и приватизацией, про свободу как-то не задумывался, но логика та же).
Молодцы, хорошо сформулировали. Очень чётко показали, за что российские власти так взъелись на «Мемориал» — и заодно, почему ему Нобелевскую премию выдали. Зачем вообще всё это надо. Я как-то понимал научный и исторический интерес, но при этом понимал и логику «нечего прошлое ворошить, и так жить тошно». Нет, ворошить придётся.
Название передачи «Le „nouvel homme rouge“ et la société post-soviétique» — очевидная отсылка к книге Светлане Алексиевич, про которую (удивительно!) Википедия пишет только по-французски и по-белорусски. Наверное, стоит почитать Алексиевич (не обязательно конкретно эту книгу), уж больно её хвалят.
А потом продолжил очередного Дудя. Давно уже начал, смотрю понемножку. Интересный человек, рассказывает про Мандельштама, про Ильфа и Петрова — совсем, казалось бы, другая тема. И вдруг Дудь задаёт Либерову вопрос о возможности его возвращения в Россию. Нет, конечно же не сейчас. А потом, когда всё это закончится: путинизм пал, Россия встала на рельсы нормального государства. И тот отвечает так, что прямо ППКС. О необходимости проработать проблемы нашего общества за предыдущие 100 лет.
— Если меняется политический режим, дальше нужно работать с тем, что произошло. С тем, что произошло, нужно работать как минимум на 106 лет назад, то есть начать с 17-го года.
— А что такое работать?
— Назвать вещи своими именами. Объяснить все те способы, которыми выстраивались абсолютизм, диктатура, убивали людей, разобраться с репрессиями, гражданской войной, с жертвами первой мировой войны, с тем, что такое был Советский Союз, с тем, чем давалась эта мнимое равенство и тоска, с тем, кто и почему пришел, объяснить, с тем, какие были в действительности 90-ые, с тем, что произошло и почему, почему случилась Чеченская война, что такое был Афганистан. Представляешь, сколько всего надо. Потом надо объяснить, почему эти люди оказались у власти, как эти люди эту власть удерживали, как уничтожили все ограничения на пути этой власти, научить людей бояться любых ограничений, которые власть для себя самой снимает — это первый сигнал. Объяснить всей стране, что война была ни ради чего, что не было никакой угрозы, никаких нацистов. Всей стране объяснить, что людей убивали — и наших, и украинцев — просто ради сохранения власти кучки людей. И это надо объяснить всей стране, это ведь сложная задача. А что люди про себя подумают? А где гордость? Она же вся, так называемая «русская гордость», она же падет, а как нам её поднимать? А на чём строить новую? А от слова «свобода» всех тошнит. А как объяснить, что свобода — это одна из самых главных ценностей на земле? Когда я представляю, что всё это надо сделать...
Дальше они достаточно быстро снова возвращаются к Ильфу с Петровым, что тоже интересно, но не настолько, чтобы переписывать это в ЖЖ :-)
