![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Я в чёрном списке Центробанка
Jun. 3rd, 2022 10:34 amУ нас очередной бразильский сериал с банками.
1. Когда-то давно мы решили сэкономить на кредитках и взяли карточки у ING Direct — это online филиал нидерландского банка, который в частности раздавал бесплатно золотые карточки. Наш «нормальный» банк (сначала Société Générale, потом Crédit du Nord), конечно же, скрипел зубами — они нам выдавали кредит на дом с расчётом, что мы у них же будем брать карточки и прочие платные плюшки. Скрипел, но сделать ничего не мог — во Франции продавать «в нагрузку» запрещено, и никто их не заставлял демпинговать с кредитом на недвижимость, в надежде отбить потери на других продуктах.
2. Так вот, ING Direct посчитал деньги и видимо понял, что их бизнес-модель не работает. Как минимум во Франции они закрываются. Разослали всем клиентам письма: не беспокойтесь, кто-нибудь вас да и выкупит. Где-то месяц назад пришла информация, что они договорились с Boursorama (примерно такой же online банк, только французский). Если мы соглашаемся, то ING передаёт наши данные Boursorama, и те сделают нам такое предложение, от которого мы не сможем отказаться (грубо говоря, те же бесплатные счёт и карточки, плюс пару сотен евро «за переезд»).
3. Я согласился, данные передали, и тишина. Через несколько недель я случайно вспомнил о них (с начала войны у нас существенно выросли траты, я выбрал потолок на карточке — попытался поднять его, а ING открытым текстом уже говорит «ступай, до свидания!»), решил пнуть Boursorama. Смотрю, а они, оказывается, уже приняли решение — спасибо за ваш интерес к нашему банку, но лично вы нас не интересуете. Без объяснения причин.
4. Я, конечно, удивился, но насильно мил не будешь. Ни времени ни желания на поиски других банков нет, написал в «родной» Crédit du Nord. Давайте, мол, открывайте карточки (примерно 150-200€ в год получается). Через несколько дней приходит от них письмо: дорогой клиент, мы бы рады, но вы находитесь в чёрном списке Banque de France — никакой карточки мы вам не выдадим. Я внезапно начинаю понимать, почему я не заинтересовал Boursorama :-)
Звоню в Crédit du Nord, что за нафиг? У нас, говорят, никакой информации, только то, что вы в списке. Обращайтесь в Banque de France, у вас есть право знать, что именно они имеют против вас лично.
5. На сайте Banque de France есть возможность запросить выписки, касающиеся тебя лично. Сделал, и тут же назначил личную встречу в Версальском филиале банка. Выписка пришла, там написано, что Александр Козлов, родившийся в тот же день, что и я, и тоже в городе Донецке, действительно выписал 2 года назад ничем не обеспеченный чек на 5500€. Его за это забанили. Точнее, забанили меня. Иди теперь доказывай, что ты не верблюд.
6. Прихожу в Banque de France. Это просто анекдот. Офис на тихой улочке Версаля, чугунная решётка, интерфон. Звоню: здравствуйте, у меня встреча. — Фамилия? — Козлов. — У вас встреча в 13:45. — Я знаю. — Вы пришли рано. Я вам открою решётку непосредственно перед приёмом. —Вы там совсем охренели? Вы предпочитаете, чтобы я снова позвонил вам в 13:44? Или вы сами выйдете и меня позовёте? — [ответил неразборчиво, положил трубку]
В 13:45 интерфон сам заговорил: Козлов? — Я здесь. — Что это за женщина рядом с вами?
Действительно, подошла какая-то тётушка, изучает график работы.
Простите, говорю, ничем не могу помочь, мы с ней не знакомы.
Параноик с той стороны интерфона выясняет у тётушки цель её нахождения рядом с заветной решёткой, рассказывает ей, что нет, наличные немецкие марки они больше не принимают. Убеждается, что тётушка отошла на безопасное расстояние и — па-пам! — открывает мне решётку. Такого приёма во французской администрации я не видел со времён французского консульства в Москве :-)
7. Приняли всё-таки. Объясняю ситуацию. В Донецке этих Александров Козлов примерно как донов Педров в Бразилии. Это был точно не я. Какая у вас на этот случай предусмотрена процедура? А процедуры нет никакой. Потому что ситуация и правда во Франции невозможная.
Во-первых, нет такой концентрации имён (где-то была статистика, что имя «Елена» использовалось для более чем 10% родившихся в какой-то год девочек, и «Наталья» от неё ненамного отставала — для сравнение, мега-популярный в 2010 году «Nathan» не дотянулся даже до 1%). Концентрации фамилий тоже (за сто лет во Франции было вдвое меньше Martin, чем Смирновых только в одном году в России). Более того, традиционно во Франции дают несколько имён. И даже если на чековой книжке у вас значится «Emmanuel Macron», в паспорте будет прописано что-то типа «Emmanuel Jean-Michel Frédéric Macron». У человека, подписавшего чек, было только одно имя «Александр». У меня, впрочем, тоже.
Во-вторых, практически нет больших «мест рождения» — Донецк в 1975 году это больше миллиона населения. Во Франции города-миллионеры (стоп! почему я говорю о Париже во множественном числе?) нарезаны на arrondissement, и в свидетельстве о рождения будет указано не Paris, а Paris 15.
Всё это вместе взятое на несколько порядков снижает вероятность встретить полного тёзку. Я не удивлюсь, если окажется, что и на уровне мэрии, записывающей рождения, есть какой-то контроль: простите, но сегодня уже зарегистрировали одного Александра Козлова. Припишете ему какое-то дополнительное имя?
То есть, и без того редкая ситуация совпадения видимых идентификаторов обычно разруливается предъявлением документа с дополнительными именами. А полное совпадение всего не предусмотрено.
8. Ладно, говорю, случай редкий, процедуры нет — делать-то мне что? Свяжитесь, говорят, с банком того Козлова, запросите бумаги, при помощи которых он открыл счёт — и докажите, что это не ваши бумаги (не ваша фотография, не ваша подпись). Ага, говорю, вижу типичную Уловку-22. Если это «мой» счёт — то это не совсем то, что я пытаюсь доказать. А если это не мой счёт — то на каком основании банк будет выдавать мне настолько конфиденциальную информацию? Вы не хотите сами запросить, на основании моего заявления? Вам они ответят с большей готовностью. Нет, говорят, не хотим. Это не входит в сферу наших компетенций.
9. Ок. Что делаем? Девушка в окошке всё ещё изо всех сил пытается представить себе строй Александров Козловых, родившихся в Донецке в один день. А может, говорит, это всё-таки узурпация личности? Потому как в этом случае у нас процедура есть!
Послушайте, говорю. В конце концов. Кто я такой, чтобы выносить суждения по столь сложному вопросу? Может и правда узурпация. Главное, чтобы я чётко понимал, что мне делать. Что мне делать?
Идите в полицию, заявляете об узурпации личности (у меня возникает ощущение дежавю). Потом присылаете нам копию своего заявления. А дальше всё, как вы предлагали — наша служба борьбы с узурпацией личности свяжется с банком. И если вдруг они в этот момент поймут, что это таки полный тёзка — ну вот тогда и будем дальше думать!
Отличный план, говорю. Поехал в полицию. Там всё без проблем. Вот, говорю, в Banque de France мне посоветовали обратиться к вам с жалобой об узурпации личности (проследил, чтобы в протоколе было записано именно так — мне мама с детства говорила, что не нужно обманывать...). Отсканировал, отослал, ждём.
10. Тем временем, вопрос с карточками-то не решился. Звоню снова в Crédit du Nord. Слушайте, говорю. Ну ок, я под санкциями. А что вам мешает выдать карточку Анюте? А ещё лучше, две карточки (благо, у нас с ней счёт общий)!
Перезванивают буквально через час. Ничего, говорят, не мешает. Более того, у нас есть специальное предложение: вторая карточка на любое имя. Можно и на ваше. Ведь вам нельзя заказывать карточку. А помещать ваше имя на карточку, заказанную кем-то другим, — этого запрета нет!
Весь этот день в голове крутилась история, которую мы когда-то слышали по радио в Канаде. Я её тогда назвал «сюрреалистической» — добро пожаловать в реальный мир. То есть, какие-то базы данных и во Франции до сих пор работают на старых «идентификаторах», которые могут быть совсем не уникальными.
Собственно, в этом самый главный вопрос. Ну вот докажу я, что это был не я. И что дальше? Banque de France вычеркнет эту строчку из своего файла? В таком случае нам срочно нужно познакомиться с этим Козловым, мы вместе можем замутить очень интересный бизнес! А если не вычеркнут, то как это мне поможет? Надо будет каждому встречному давать не только паспорт и номер счёта, но и подробное письмо «вы ничего такого не подумайте, это был не я, у меня и справка по этому поводу есть»?
Одно радует, я в чёрном списке до начала 2025 года. То есть, рано или поздно оно само рассосётся. С другой стороны, возможно мой злобный тёзка тоже ждёт этой даты. С чековой книжкой наготове.
В Banque de France по-дружески посоветовали сменить имя. Точнее добавить себе парочку имён. Чтобы исключить возможность рецидива. Думаю вот, какие точно уникальные имена можно добавить? «Александр Адольф Рабиндранат» — чтобы такого комплекта точно ни у кого не было в этом мире!
А кто-то более впечатлительный ведь мог принять это за очередное доказательство антирусских настроений во Франции. Вот оно, началось! Карточки уже не выдают! Завтра отберут гражданство, а потом или депортация или сразу концлагерь!
1. Когда-то давно мы решили сэкономить на кредитках и взяли карточки у ING Direct — это online филиал нидерландского банка, который в частности раздавал бесплатно золотые карточки. Наш «нормальный» банк (сначала Société Générale, потом Crédit du Nord), конечно же, скрипел зубами — они нам выдавали кредит на дом с расчётом, что мы у них же будем брать карточки и прочие платные плюшки. Скрипел, но сделать ничего не мог — во Франции продавать «в нагрузку» запрещено, и никто их не заставлял демпинговать с кредитом на недвижимость, в надежде отбить потери на других продуктах.
2. Так вот, ING Direct посчитал деньги и видимо понял, что их бизнес-модель не работает. Как минимум во Франции они закрываются. Разослали всем клиентам письма: не беспокойтесь, кто-нибудь вас да и выкупит. Где-то месяц назад пришла информация, что они договорились с Boursorama (примерно такой же online банк, только французский). Если мы соглашаемся, то ING передаёт наши данные Boursorama, и те сделают нам такое предложение, от которого мы не сможем отказаться (грубо говоря, те же бесплатные счёт и карточки, плюс пару сотен евро «за переезд»).
3. Я согласился, данные передали, и тишина. Через несколько недель я случайно вспомнил о них (с начала войны у нас существенно выросли траты, я выбрал потолок на карточке — попытался поднять его, а ING открытым текстом уже говорит «ступай, до свидания!»), решил пнуть Boursorama. Смотрю, а они, оказывается, уже приняли решение — спасибо за ваш интерес к нашему банку, но лично вы нас не интересуете. Без объяснения причин.
4. Я, конечно, удивился, но насильно мил не будешь. Ни времени ни желания на поиски других банков нет, написал в «родной» Crédit du Nord. Давайте, мол, открывайте карточки (примерно 150-200€ в год получается). Через несколько дней приходит от них письмо: дорогой клиент, мы бы рады, но вы находитесь в чёрном списке Banque de France — никакой карточки мы вам не выдадим. Я внезапно начинаю понимать, почему я не заинтересовал Boursorama :-)
Звоню в Crédit du Nord, что за нафиг? У нас, говорят, никакой информации, только то, что вы в списке. Обращайтесь в Banque de France, у вас есть право знать, что именно они имеют против вас лично.
5. На сайте Banque de France есть возможность запросить выписки, касающиеся тебя лично. Сделал, и тут же назначил личную встречу в Версальском филиале банка. Выписка пришла, там написано, что Александр Козлов, родившийся в тот же день, что и я, и тоже в городе Донецке, действительно выписал 2 года назад ничем не обеспеченный чек на 5500€. Его за это забанили. Точнее, забанили меня. Иди теперь доказывай, что ты не верблюд.
6. Прихожу в Banque de France. Это просто анекдот. Офис на тихой улочке Версаля, чугунная решётка, интерфон. Звоню: здравствуйте, у меня встреча. — Фамилия? — Козлов. — У вас встреча в 13:45. — Я знаю. — Вы пришли рано. Я вам открою решётку непосредственно перед приёмом. —
В 13:45 интерфон сам заговорил: Козлов? — Я здесь. — Что это за женщина рядом с вами?
Действительно, подошла какая-то тётушка, изучает график работы.
Простите, говорю, ничем не могу помочь, мы с ней не знакомы.
Параноик с той стороны интерфона выясняет у тётушки цель её нахождения рядом с заветной решёткой, рассказывает ей, что нет, наличные немецкие марки они больше не принимают. Убеждается, что тётушка отошла на безопасное расстояние и — па-пам! — открывает мне решётку. Такого приёма во французской администрации я не видел со времён французского консульства в Москве :-)
7. Приняли всё-таки. Объясняю ситуацию. В Донецке этих Александров Козлов примерно как донов Педров в Бразилии. Это был точно не я. Какая у вас на этот случай предусмотрена процедура? А процедуры нет никакой. Потому что ситуация и правда во Франции невозможная.
Во-первых, нет такой концентрации имён (где-то была статистика, что имя «Елена» использовалось для более чем 10% родившихся в какой-то год девочек, и «Наталья» от неё ненамного отставала — для сравнение, мега-популярный в 2010 году «Nathan» не дотянулся даже до 1%). Концентрации фамилий тоже (за сто лет во Франции было вдвое меньше Martin, чем Смирновых только в одном году в России). Более того, традиционно во Франции дают несколько имён. И даже если на чековой книжке у вас значится «Emmanuel Macron», в паспорте будет прописано что-то типа «Emmanuel Jean-Michel Frédéric Macron». У человека, подписавшего чек, было только одно имя «Александр». У меня, впрочем, тоже.
Во-вторых, практически нет больших «мест рождения» — Донецк в 1975 году это больше миллиона населения. Во Франции города-миллионеры (стоп! почему я говорю о Париже во множественном числе?) нарезаны на arrondissement, и в свидетельстве о рождения будет указано не Paris, а Paris 15.
Всё это вместе взятое на несколько порядков снижает вероятность встретить полного тёзку. Я не удивлюсь, если окажется, что и на уровне мэрии, записывающей рождения, есть какой-то контроль: простите, но сегодня уже зарегистрировали одного Александра Козлова. Припишете ему какое-то дополнительное имя?
То есть, и без того редкая ситуация совпадения видимых идентификаторов обычно разруливается предъявлением документа с дополнительными именами. А полное совпадение всего не предусмотрено.
8. Ладно, говорю, случай редкий, процедуры нет — делать-то мне что? Свяжитесь, говорят, с банком того Козлова, запросите бумаги, при помощи которых он открыл счёт — и докажите, что это не ваши бумаги (не ваша фотография, не ваша подпись). Ага, говорю, вижу типичную Уловку-22. Если это «мой» счёт — то это не совсем то, что я пытаюсь доказать. А если это не мой счёт — то на каком основании банк будет выдавать мне настолько конфиденциальную информацию? Вы не хотите сами запросить, на основании моего заявления? Вам они ответят с большей готовностью. Нет, говорят, не хотим. Это не входит в сферу наших компетенций.
9. Ок. Что делаем? Девушка в окошке всё ещё изо всех сил пытается представить себе строй Александров Козловых, родившихся в Донецке в один день. А может, говорит, это всё-таки узурпация личности? Потому как в этом случае у нас процедура есть!
Послушайте, говорю. В конце концов. Кто я такой, чтобы выносить суждения по столь сложному вопросу? Может и правда узурпация. Главное, чтобы я чётко понимал, что мне делать. Что мне делать?
Идите в полицию, заявляете об узурпации личности (у меня возникает ощущение дежавю). Потом присылаете нам копию своего заявления. А дальше всё, как вы предлагали — наша служба борьбы с узурпацией личности свяжется с банком. И если вдруг они в этот момент поймут, что это таки полный тёзка — ну вот тогда и будем дальше думать!
Отличный план, говорю. Поехал в полицию. Там всё без проблем. Вот, говорю, в Banque de France мне посоветовали обратиться к вам с жалобой об узурпации личности (проследил, чтобы в протоколе было записано именно так — мне мама с детства говорила, что не нужно обманывать...). Отсканировал, отослал, ждём.
10. Тем временем, вопрос с карточками-то не решился. Звоню снова в Crédit du Nord. Слушайте, говорю. Ну ок, я под санкциями. А что вам мешает выдать карточку Анюте? А ещё лучше, две карточки (благо, у нас с ней счёт общий)!
Перезванивают буквально через час. Ничего, говорят, не мешает. Более того, у нас есть специальное предложение: вторая карточка на любое имя. Можно и на ваше. Ведь вам нельзя заказывать карточку. А помещать ваше имя на карточку, заказанную кем-то другим, — этого запрета нет!
Весь этот день в голове крутилась история, которую мы когда-то слышали по радио в Канаде. Я её тогда назвал «сюрреалистической» — добро пожаловать в реальный мир. То есть, какие-то базы данных и во Франции до сих пор работают на старых «идентификаторах», которые могут быть совсем не уникальными.
Собственно, в этом самый главный вопрос. Ну вот докажу я, что это был не я. И что дальше? Banque de France вычеркнет эту строчку из своего файла? В таком случае нам срочно нужно познакомиться с этим Козловым, мы вместе можем замутить очень интересный бизнес! А если не вычеркнут, то как это мне поможет? Надо будет каждому встречному давать не только паспорт и номер счёта, но и подробное письмо «вы ничего такого не подумайте, это был не я, у меня и справка по этому поводу есть»?
Одно радует, я в чёрном списке до начала 2025 года. То есть, рано или поздно оно само рассосётся. С другой стороны, возможно мой злобный тёзка тоже ждёт этой даты. С чековой книжкой наготове.
В Banque de France по-дружески посоветовали сменить имя. Точнее добавить себе парочку имён. Чтобы исключить возможность рецидива. Думаю вот, какие точно уникальные имена можно добавить? «Александр Адольф Рабиндранат» — чтобы такого комплекта точно ни у кого не было в этом мире!
А кто-то более впечатлительный ведь мог принять это за очередное доказательство антирусских настроений во Франции. Вот оно, началось! Карточки уже не выдают! Завтра отберут гражданство, а потом или депортация или сразу концлагерь!
