It's all in your mind

Статья на интересную мне тему оценки стоимости человеческой жизни.

Начинают ответом на очевидное возражение «циники, да как вы смеете?!»: мы все регулярно принимаем решения типа «сменить ли шины?», которые сводятся к экономической оценке целесообразности трат, приводящих к снижению риска смерти. Мы подсознательно оцениваем не только вероятность смерти, но и её «стоимость», чтобы сравнить их произведение со стоимостью тех же шин.
Фраза: мы не согласны принести в жертву всё ради продления нашей жизни, что свидетельствует о конечности нашей оценке стоимости жизни. От себя добавлю, что имеется в виду, конечно же, «всё» материальное, переводимое в деньги. То, что мы можем не позволить себе пожертвовать нематериальным ради спасения собственной жизни — это совсем другая тема.

Если вам уже не нравится, то дальше лучше не читать :-)

Зачем нужна эта оценка? В контексте коронавируса ответ очевиден, но и без него власти / граждане регулярно должны принимать решения инвестировать или нет в безопасность. Сколько денег можно потратить на то, чтобы предотвратить одну смерть на пешеходном переходе? Очевидно же, что никто не захочет тратить все доступные в стране деньги (ок: все, кроме того, кого в итоге переедет машина, но решение мы принимаем до того, как нас переедут).

Первый раз заявили о необходимости оценки стоимости жизни в 1940-х годах в США. Американские ВВС изучали эффективность различных сценариев бомбардировки СССР, они наняли для этого консультантов, и те пришли к выводу, что эффективнее всего Zerg rush: послать на Россию кучу дешёвых бомбардировщиков — всех не перестреляют. Американская военщина охренела от такого предложения и забанила его под предлогом «не учтена стоимость жизни лётчиков».

Посчитать впервые получилось в 1968 году — опять же, в рамках оценки эффективности катапультируемого кресла B-58. Что бы мы делали без американских военных? Спросил себя человек, пишущий этот пост в Интернете :-)
Методика простая: предложим гражданам самим оценить, сколько стоит их жизнь. Дадим им кучу вопросов типа того про шины, а потом попытаемся понять, сколько на самом деле они готовы заплатить за то, чтобы уменьшить вероятность своей смерти — а оттуда уже недалеко и до оценки собственно стоимости.
Мне, воспитанному в советских принципах (Партия сказала — умри, но сделай!) сразу же бросается в глаза разница между «стоимостью моей жизни для меня» и «стоимостью моей жизни для них». Наверное, это и есть признак отсутствия демократии, когда тебе даже в голову не приходит, что власть может иметь какие-то совпадающие с тобой интересы. Да власть и сама не сильно притворяется, что её интересы совпадают с твоими.
Тем не менее, существуют и «объективные» метода расчёта стоимости жизни, основанные именно на идее заменяемости людей. Грубо говоря: сколько стоит вырастить ещё одного такого же, если вдруг мы потеряем этого? Или логика компенсации: сколько мы могли бы получить с этого, если бы он не умер?

Идея оценки стоимости жизни во Франции началась в 1960 годы, когда на дорогах страны погибало существенно больше людей, чем в среднем по Европе (я знал, что погибало много, но не видел раньше сравнения с соседями). Люди пытались придумывать какие-то программы по безопасности движения — очевидно, в этот же момент они задавались вопросом эффективности. Первая официальная оценка тем не менее была сделана только в 1994 году, причём именно по модели «сколько бы мы могли с него получить, если бы он не умер». Вышло 550K€, что было слишком мало по сравнению с оценками соседних стран. Поэтому в 2001 году пересчитали через опросы, вышло 1.5M€. В 2013 году сделали новое исследование, вышло уже 3M€. Тогда же расширили сферу применимости концепта во Франции — не только для безопасности на дорогах, но и для оценки эффективности всех остальных проектов. Более того, декрет обязывает учитывать эту цифру в оценке всех государственных проектов дороже 20M€.

Переходя к страховке пишут, что в страховании жизни актуарии часто занимаются вопросом «когда [он умрёт]», а не «сколько [нужно будет заплатить]». Да и в других областях страхования (гражданская ответственность и подобное), где сумму компенсации назначает судья, задача актуария зачастую сводится к моделированию решения судьи, а не к оценке собственно жизни.

А тема интересная. Одно из будущих направлений — оценка стоимости не только жизни (сколько будет стоить, если он умрёт), а общая оценка стоимости (сколько будет стоить, если снизится продолжительность или качество жизни). Во Франции в 2013 году ввели оценку QALY (quality-adjusted life-year) для оценки эффективности медицинских проектов. Но если для медицины такая оценка более-менее приемлема обществом, то для оценки той же безопасности на дорогах общество возмутится, если осознает, что жизнь старика там оценена в разы ниже.
Пишут про США, что там тоже попытались ввести понятие «полной стоимости жизни» (в Америке, к слову, сумма выходит втрое выше, чем во Франции; в Африке оценка между 10K$ и 150K$) и «сниженной стоимости» — после 70 лет с суммы снимают 30%. Неожиданно для меня в Америке люди тоже возмутились, мера не прошла.
При этом несколько противоречивый параграф о том, что да, стариков нельзя считать «дешевле», зато молодых можно считать «дороже» (как тут не вспомнить про разницу между «разведчиком» и «шпионом»?) — со всё того же 2013 года во Франции стоимость жизни молодых (в статье не определяется это понятие) мажорируется на 150K€ за каждый год ожидания продолжительности жизни. Учитесь, так сказать, позитивно подавать самые мрачные результаты.
Вскользь упоминают идею «гибкой тарификации», но с немедленной поправкой, что мы никогда не сможем набрать статистику для того, чтобы сделать более-менее приличную разницу стоимости жизни в зависимости от возраста.

Ещё одно интересное направление — отход от модели логически мыслящего человека. Когда нам задают тот самый вопрос про шины, мы отвечаем искренне, но при этом явно ошибаемся и в оценке вероятностей, и в оценке последствий. Насколько можно / нужно корректировать эти когнитивные искажения? В статье цитируют разных относительно недавних нобелевских лауреатов, пришедших на смену классическим нобелевским лауреатам, считавшим всё из предположения о ясном уме и чёткой логике каждого участника рыночного процесса.

Ещё одна тема — взаимосвязанность жизней. Когда мы сравниваем стоимость нашей жизни со стоимостью каких-то наших действий, нужно иметь в виду возможные последствия наших действий на других людей (если нам на них не пофиг), в том числе и на будущие поколения (в этом месте все вспомнили про глобальное потепление и закричали «пофиг, пофиг!»). По этому поводу чуть дальше в журнале рассказывают об исследовании смертности «разбитых сердец» — вторая смерть в семейной паре после смерти первого члена пары. Хорошая профессия, актуарий.

Ну и, конечно же, важный параграф о необходимости рассказывать людям, как и зачем это работает. Фраза: если мы этого не сделаем, об этом расскажут солдаты НАТО другие, пытаясь, возможно, перетянуть общественное мнение на свою точку зрения. От себя я добавлю, что не вижу в этом ничего плохого — авторы статьи (да и я сам) рассказывают свою точку зрения, пытаясь собрать под неё как можно больше сторонников. Не надо только делать вид, что наша точка зрения — единственно правильная и объективная.

---

А ещё в журнале интервью с Etienne Klein. Как говорил робот Вертер: какой неожиданно приятный день! А-ха-ха...